Аллюзия
«Мы меняем души, не тела»
(Н.С. Гумилёв)
«Мы меняем души, не тела» —
Там ещё регистров двадцать восемь!
То на сердце слякотная осень,
То душа молитвою светла.
То она летит к своей звезде,
Отвергая плоти притяженье,
То бунтует, слыша о служенье,
И боится мысли о кресте.
«Мы меняем души, не тела» —
Как остаться с тою, что добрее?
Пусть душа очистится, созреет,
Укрепится – и не помнит зла.
Клименты
Огромный сад, сбегаюший к реке,
Старинный храм и тихое селенье,
Гармоника играет в отдаленьи,
А сердце без печали, налегке.
За ближним лесом пять старинных сел,
Чуть дальше – городок с большим собором,
Казанский монастырь за тёмным бором
И полевой ликующий простор.
Покой смиренной Матушки-Руси,
Распахнутое детство мирозданья.
Природа, Бог и мы – Его созданья.
И все, что хочешь, просто попроси.
2020
Забывая обрывки снов,
Продираясь в осколках фраз,
Я ищу лишь Твою любовь,
Мне все прочее не указ.
На экранах клубится мир,
В водоёмах ложится лёд,
Забивая души эфир,
Интернет – словно липкий мёд.
За окошком бушует шторм –
Непривычная тишина.
Страх не ставят теперь в укор,
Боль свою я забыть должна.
Но выходит, что сыплю вновь
Соль на раны и в чай – чабрец.
Подозрительна жизни новь:
Может, миру грядет конец?
Да, похоже, уже конец
Надвигается, словно мрак;
Тишиной за окном Отец
Снаряжает сердца на Брак…
Ты убога, моя душа,
Где тебе удержать венец?
Твоей боли цена в грошах…
Укрепи же меня, Отец!
Пьета
Мне душой не объять,
Не понять до конца
Богородицын плач
У святого лица…
И Сыновний Ответ
На Отцовский Закон…
Богородицын плач,
Материнский поклон…
Как, поднявшись на Крест,
Все покрыла Любовь:
Все безумье окрест –
Игры плоти и слов…
Как дорога ведет –
До Горы и за край,
Сквозь прощенье и боль,
По Голгофе – и в рай…
Блж. Матрона
У Матронушки очередь вьется.
Каждый просит её о заветном.
У кого-то слеза тихо льётся,
А душа наполняется светом.
А душа наполняется верой,
Что поборет грехи и невзгоды,
И букеты в руках – словно верба
В воскресенье Господнего входа.
Нам найти б этот вход в свое сердце,
Чтоб душою навек отогреться,
Чтобы сладкое пламя моленья
Не потухло в житейских волненьях,
Чтоб за словом и дело свершалось,
Чтобы в Боге жилось и дышалось.
Пюхтица
Холодно Младенцу на иконе.
Твердь роняет снег.
Время умиряется: в поклоне
Замедляет бег.
Ель под звездной ношей клонит ветви,
Верхом – в небесах.
Сучья дуба, как ступени лествиц…
Инея краса…
Пюхтица. Иначе – Кюремяэ.
Журавлиный крик.
Дни моленья – как снежинок стая.
Как единый миг.
Память сохранит их белой гладью
Снежной чистоты.
Но по этой глади ровной рядью
Вышиты кресты.
Расставание
Время и пространство – кандалы,
Что сковали нас с грехопаденья.
И мятется бедное творенье,
Постигая правила игры.
Колокольный звон летит к звезде
И в Москве, и в снежном захолустье,
А душа заходится от грусти,
Что не может пребывать везде.
Времени суровая рука
Нас уводит от того, что мило.
То, что есть – уже почти что «было»,
То, что с нами – с нами лишь пока.
Время и пространство – кандалы,
Что сковали нас с грехопаденья.
В Вечности искать отдохновенья
Приучают правила игры.
Галилея
Я Тебе молиться не умею…
Мне б родиться много лет назад…
Белый камень, звезды; Галилея
Вся цветет, как заповедный сад…
И к ногам припавши Иисуса,
Магдалина, слушая, молчит;
Все соблазны, горечи, искусы
Затопили слов Его лучи…
Если бы могли – сошли б на землю
Звезды с поднебесной высоты,
Потому что, не оставив Неба,
Меж людей вселился, Боже, Ты…
Рождество Богородицы
Шли столетья в сонном ожиданьи,
Исцеленья жаждало творенье,
И копились тайны мирозданья,
И таилось теплое моленье
О явленьи Божия Мессии,
О спасеньи от земных борений,
И почти что как сейчас в России
Нападало множество сомнений…
И века уже сливались в эры,
И казалось: Бог забыл и медлит.
***
На рассвете распустилась роза,
Чье соцветье снежных гор белее,
Господом сокрыта от мороза,
Чтоб цвести в смиренной Галилее.
Этой чистоты необъяснимой
Жаждало столетьями творенье:
Дева Купиной Неопалимой
Восприяла Боговоплощенье.
Прозрение
В этой жизни каждая слезинка
Станет каплей солнечной росы,
Славят Бога горы и былинка,
И во всем – Отец, и Дух, и Сын.
Не напрасен скорбный путь России,
Хоть, что будет, – нам не угадать;
С нами Бог. Иного нет мессии.
Нам же – только б в вере устоять.
Устоять. Не выдать. Не согнуться.
Выбрать крест спасенья во Христе.
С испытаньем нам не разминуться:
Воин – со щитом иль на щите.
А быть может, все и обойдется…
Только ровный путь – все тот же бой.
Потому что верным остается
Только тот, кто справился с собой.
Яблочный Спас
В этой нежной акварели вечера,
Изнутри подсвеченной луной,
Я пройду по краю, незамеченной –
Ты не заговаривай со мной.
Источает сад благоухание,
Тишина от стрекота цикад,
Наливаясь лунным осиянием,
На деревьях яблоки висят.
Этих яблок и луны значение
Я услышу – шепотом в ночи:
«Скоро будет день Преображения,
Но пока об этом ты молчи».
В нашей жизни – будничном кружении
(Так уж, видно, Богом суждено)
К памяти о дне Преображения
Нам простое яблоко дано.
Крещенское утро
Шел крупный снег. Метель в проулках пела.
По предрассветной каменной Москве,
По улицам из соли и из мела,
Где каждый, средь людей, один в себе,
Спешила я, как все, к заветной цели:
Заполучить свое (пока не съели).
А над столицей, смогом, проводами,
Немного выше шапок облаков,
Шло построенье. Ровными рядами
Вооруженных ангельских полков
Командовал архангел златокрылый;
Звучал неизреченный трубный глас,
Невидимый рассвет вставал над миром:
То приближался Литургии час.
И ангелы-хранители светлели,
И, научая думам неземным,
Своим беспечным чадам тихо пели,
А может быть – кричали и – скорбели,
Что большинство останется глухим.
И ангел мой хранитель кротко верил,
Что я услышу – ведь иду же в храм –
Как с жалостью, любовью и доверьем
Небесное заглядывает к нам…
И в шапках, капюшонах, шубах, лицах –
В многоголовой гидре суеты –
Я различу прошенье: помолиться,
Чтоб, Господи, нас всех услышал Ты.