***
радуйся Мария
целовать
маленького тёплого смешного
пахнет молоком твоим и снова
петь ко сну пустяшные слова
в них весна и греет пятки степь
и морские волны пахнут солью
и любовь
и больно на кресте
вот я глупая
ты спи малыш
не больно
каждый пальчик вымыт и намолен
хлеб да соль
волхвам нехитрый пир
радуйся, Мария
этот мир
старый мир
спасён твоей любовью
***
Господи, прошу, обереги
Всех, кто был мне послан в утешение.
Рождества неслышные шаги
Отскрипят секунды и мгновения.
И зайдут печальные волхвы
В пластик и стекло горящих елей.
Так слепы и беззащитны вы,
Дети палачей и менестрелей.
От свечей тяжёлые круги
Лунными приливами омыты.
Господи, исполнить помоги
Матерей предутренних молитвы.
***
Когда я отправлюсь домой,
не знаю куда, но домой
из этой уставшей планеты,
скажи, ты же выйдешь со мной,
не знаю когда, но со мной
из лета?
И если я вспомнить смогу,
не знаю лишь как, но смогу,
что пахнут крылами тюльпаны,
я в солнца твои убегу,
в дыханье твоё убегу,
в карманы.
Так больно вдруг станет в груди,
в моей несейчасной груди
от бликов и запахов сада.
Ты лучше за мной не иди,
пусть я позову – не иди,
не надо.
***
Между двух строчек
на полях драмы
говорить с дочкой,
вспоминать маму.
Научить сына
поливать кактус.
Позвонить сильным,
прошептать «как ты?»
Позвонить слабым,
подышать в трубку.
Написать ямбом,
поиграть звуком.
Заложить стирку,
заварить кофе.
Обметать дырку,
почитать Грофа.
Уболтать сердце
не спешить в пропасть.
Прополоть перцы.
Пирожок слопать.
Закопать яму
на стене блога.
Вспоминать маму.
Говорить с Богом.
Между двух градов,
после антракта
снова жить надо.
Надо жить
как-то.
***
Ты приходишь ко мне, как должно,
Из тоски, что всё безнадёжно,
Колокольно-звонно-рассветно,
Охраняя мой Город в смерти.
Ты меня опять не отпустишь
Детским смехом, собачьей грустью,
Воскрешения первой болью,
одуванчиковостью поля.
И в последнем камне дороги,
В послевыдохе-букве-слоге,
В самом важном-случайном слове
Я Тебя повстречаю. Снова.
***
Вы! Хо! Ди!
Хо! Ди!
Хо! Ди!
Хо!
Колокольная шумиха:
— Выходи, скорей, душа,
Не жалея, не спеша,
Вербных пальцев не цепляясь.
Собери какую малость:
Цвет ребёнкиной макушки,
Запах мужниной подушки,
Голос утреннего света
И из Цоя два куплета.
Выходи
Скорей
Из сна.
Там не страшно.
Там весна.
***
Давайте жить,
хорошие,
Легко и осторожно.
Не злобно и не брошено,
В режиме «всё возможно».
Давайте так надеяться,
Чтоб исключить случайное.
Вам верится?
мне – верится.
Пусть хрупко, пусть отчаянно,
Пусть вопреки, не вовремя,
Но – сквозь сцепленье судорог
Я уплываю волнами,
Я проживаю судьбами.
Я берегу светильники
Тех жизней, что мне вручены.
Переживём, мы сильные.
А может быть –
везучие?
***
Священные высохли реки.
Листва да зверья следы.
Из окон глядят человеки
И жаждут Твоей воды.
Но нет Тебя в камне более,
И в душах пустынных смрад.
Ты снова уходишь в поле.
На поле упал солдат.
Крестом пропечатан на грязи,
Подёрнут краснеющим льдом.
— Ты Ястреб? Я Сокол! На связи?
На связи у ястреба дом,
Тепло ещё спящих мальчишек,
Жены запотевший висок
И матери шёпот неслышный
В иконах:
— Ну здравствуй, сынок.
Обнимешь его, молодого,
Растопишь руками сугроб
И первой Крещенской водою
Омоешь сереющий лоб.
Ложатся крестами зарницы
На синий предутренний снег.
Приходят Тобою напиться
Упавшие в этой войне.
***
Истощился в стылые туманы
карантинный висельный ноябрь.
Небо в прохудившихся карманах
носит дождь и морочность. И хмарь
протравила ложью лужи, души.
По ветру шарахнется листва.
Дымом в небо: — Господи, послушай,
Ты мне знаков вещих не давай.
Не давай навыворот одежды.
Ни зеркальной трещины в траве.
Ни с ведром встречающей Надежды.
Ни собаки, воющей на дверь.
Пусть крылом не плачет птица Сирин
В серогрусть озябшего окна.
И с небес, уставших, блеклых, сирых
не манит растущая луна.
Треплются обрывки мыслей куцых,
хлопают, как рваный парус. Ну
дай мне завтра, Господи, проснуться
там же, где сегодня я усну.
***
я шепчу тебе тихо Боже мой вижу в бездне твои глаза
без тебя здесь так пусто Боже мой вся земля тебя ждёт назад
ты прости нас распявших истину и пирующих на костях
там где жадность довлеет Боже мой там и глупость и тьма и страх
я спустилась бы глубже Боже мой чтобы встретить на полпути
только страсти земные ложные не желают со мной идти
я стою в пустоте миллионника зябко душам в последний час
и планета уставшая сонная очень нежно качает нас
и дороги в ночи рождённые выстилает тюльпанов шёлк
без тебя здесь так больно Боже мой но опять
ты простил
ты пришёл.