Разговор у колодца
Незадолго до Успения Пресвятой Богородицы в жаркий полдень в Псково-Печерском монастыре собралось у колодца немало народу: паломники, только что отстоявшие литургию и молебны, и туристы. Туристов отличить было не сложно. Они переговаривались друг с другом. Некоторые даже смеялись, стараясь ухватиться за колесо-ворот. Паломники хмурились, глядя на то, как безо всякого почтения относятся светские граждане к святой воде, но урезонить никого не пытались. В основном, это были женщины: и паломницы, и туристки. Среди них выделялись два пожилых мужчины интеллигентного вида. Они пропускали женщин вперед и тихо обменивались любезностями с теми, кто их благодарил. Одна из туристок кроме слов благодарности, произнесла целую тираду о современных представителях сильного пола. Досталось и мужьям – пьяницам и бездельникам, и думским депутатам, издающим дурацкие законы, которые никто не собирается выполнять, и народу нашему, ни за что не желающим подчиняться даже разумным законам. Закончила она свою речь благодарностью вежливому господину: «Вот если бы все такие, как вы были, то мы давно бы не жили так, как мы живем».
— А как мы живем? – улыбнулся тот. – По-моему, мы прекрасно живем. Церкви открыты – ходи, молись без страха за то, что тебя с работы выгонят или в ГУЛАГ отправят.
— Ну-ну. А жить-то как на пенсию? Я ее почти всю за квартиру отдаю. Остается либо хлеб – либо лекарства.
— Но на поездку в Печоры все же нашлись деньги.
— Если бы не дочь, я бы дальше Химок-Ховрино не выбралась.
Началось бурное обсуждение всякого рода бед, в которые попал простой народ, не желающий идти в торговцы, и не знающий, как и где применить свои таланты и знания.
Старушка в стареньком ситцевом сарафане поминутно утирала слезы: «О горе! Гирше нэ було. Шо ж воны з Нэнькою зробылы»…
Одна дама принялась ее утешать и сунула ей в кулак денежку.
Старушка перекрестилась и поклонилась ей в пояс.
Народ с минуту понаблюдал за этой сценой, а потом снова заговорили.
— Богатеев-то развелось! Шутка – миллиардами крадут, а потом убегают на заморские острова и в ус не дуют. И куда им миллиарды?! Такие деньжища за три жизни не растратить – сердито заявила дама с потрепанным рюкзаком за плечами.
— Какие три? Это если по миллиону дать, то, как раз, на тысячу человек. А при пенсии в десять тысяч – это на сто месяцев. Значит больше, чем на восемь лет – вступила в разговор худенькая женщина, укутанная в не посезону теплый платок.
— Ух, ты, без калькулятора рассчитала.
В таком роде разговор продолжался довольно долго, пока не заговорил мужчина, заслуживший благодарность упомянутой дамы. Он печально вздохнул: «Нам не о деньгах говорить надо, а готовиться ко встрече со Господом. А что касается того, что наш народ не любит исполнять законы, так это правда. В Германии, например, если горит красный свет, а машин и за версту не видно, люди все равно стоят и ждут, пока не загорится зеленый свет. А с другой стороны, если у нас все законы исполнять так, как они сформулированы, то жизнь вообще остановится».
Все одобрительно зашумели, и опять началось разоблачение казнокрадов и взяточников, которым «если не подмажешь, то не поедешь». Но вежливый господин опять нарушил общий хор недовольных граждан.
— Простите, я хочу рассказать вам историю, случившуюся со мной в прошлом году. Я человек законопослушный. Наверно, потому, что мой прапрадед приехал строить завод в Россию из Германии. Воцерковился я пятнадцать лет назад. Духовник у меня замечательный. Таких батюшек поискать: интеллигентный, умный, образованный, с прекрасным чувством юмора. Я ему всякий раз на исповеди подробно рассказывал о своих грехах. Скоро ему надоело выслушивать одно и то же. И он мне дал совет: «Все у тебя хорошо, только нужно тебе быть осторожнее – переходи улицу на зеленый свет». А я, надо сказать, очень рассеянный. И часто перебегаю через дорогу перед машинами. Ему как-то открылась эта моя опасная привычка. А, поскольку, я все советы своего духовника исполнял с предельной точностью, то стал с тех пор исполнять и этот. И вот однажды смотрю: зеленый свет. Я спокойно перехожу и вдруг жуткий скрежет. Я ощущаю сильную боль и чувствую, что лечу. Но не в сторону от удара, а вверх. Вижу свое лежащее перед машиной тело и летящего на меня мужика с перекошенным от злобы лицом: «Ты что, трам-тарарам, наделал! Надо же по сторонам глядеть». Я ему отвечаю, что переходил на зеленый свет, как и положено. – «А у меня тормоза не в порядке. Я не мог остановиться! А теперь мы оба на том свете!» И тут хватает он меня за горло и начинает душить. Боль не предаваемая. Я думаю: Он меня задушит. А ведь мы уже мертвые. Нельзя же мне еще раз умереть. А если у него такая дьявольская злоба и сила, то, значит, мы в аду. И только я так подумал, как на моего убийцу налетели жуткие мерзкие твари, и сразу с ним исчезли, а я увидел яркий свет и через какое-то время склонившихся надо мной людей в светло-голубых халатах. Один из них говорит: «Поздравляю. Мы думали, что не вытащим вас». У меня была клиническая смерть. Но, как видите, жив. Время, подаренное мне Господом, использую для покаяния».
Все как-то погрустнели и затихли. А старушка, пробравшаяся поближе к рассказчику, перекрестилась и громко произнесла: «Та цэ булы бисы». Второй господин, до тех пор не принимавший участия в общих разговорах , кивнул: «Понятное дело – бесы. А для чего вы, сударь, нам это рассказали? Для какого назидания?»
Вежливый господин улыбнулся: «Не знаю. Наверно, для того, чтобы мы, православные люди, не власти и других людей ругали, а сокрушались о собственных грехах. Хотя бы во время паломничества… Ну, и чтобы дорогу переходили на зеленый свет, но с оглядкой: вдруг кто-нибудь, у кого тормоза отказали, летит на вас». Сказал и пошел в гору по каменной дорожке, отполированной за многие века ногами монахов и богомольцев.